Елена Павлова - Ряд случайных чисел [СИ]

Когда Дора зашла в кабинет заведующей, отчитаться, райя Лера замахала на нее руками.

— Потом, Дорочка, потом! Вы столько сделали, отдохните, на Вас лица нет! Разве можно столько работать! Возьмите хоть три выходных, вам это необходимо! А с отчетом я подожду!

В пустой ординаторской Дора рухнула в кресло, посидела… и разревелась. Папа, папочка, прости, но я не хирург! И никогда не стану, сколько бы ни старалась! Это какие же надо иметь руки, какие нервы, какие навыки, чтобы так спокойно и буднично просто сделать все, как надо! Сейчас она это очень хорошо понимала — перед глазами так и стояло операционное поле и руки, умные руки, которые как будто сами знают, что делать, чтобы все стало хорошо. Правда, если верить учению Жнеца, ничто в жизни не пропадает даром, так что, может, и эта ее куцая практика в хирургии когда-нибудь кому-нибудь пригодятся. Но лучше не надо. Она в принципе не годится для такой работы. Тело в морге — это предмет, поэтому она и могла сохранять спокойствие, а здесь, где все живое, она обязательно запаниковала бы, ошиблась, рука бы дрогнула — и все, все… Она напилась чаю и поехала домой.

Дора свернула на свою улицу. Стемнело, фара динамки ярко высвечивала узкую дорожку, разбегались изломанные тени, тускло взблескивали стекла темных окон. Город опустел почти наполовину. Нет, здесь-то еще жили, а вот, из новых районов народ валил толпами. Попробуй-ка, залезь в «благоустроенную» квартиру на 9-ом этаже с велосипедом подмышкой, по темной лестнице! Прав был папа, отказавшись переезжать! Как чувствовал! Налог, конечно, бешеный, зато карабкаться никуда не надо, и даже протопить можно, если за углем съездить в депо. Кстати, надо взять тележку у соседа, и мешки, и велосипедный рюкзак, и просто рюкзак — и съездить, пока там еще хоть что-то есть. Состав с углем бросили на путях, когда стало ясно, что порт закрыт, и везти его некуда. Пока мэрия соображала, что к чему, уголь наполовину растащили, и охранять оставшееся никто не стал. Да и далековато, если честно — больше часа на велосипеде. А запастись надо, про эвакуацию не слышно, не пришлось бы зимовать. Нет, видимо, все же надо уезжать. Это сейчас, пока в городе стоят войска, и полиция еще действует, бандиты в город не лезут. А если городская верхушка все-таки уедет, а войска отзовут, все тут же будет отдано на откуп разным интересным личностям. Тогда и на улицу-то опасно станет выходить, а не то, что за углем ездить. «И настанет день, когда позавидуют растущие колосья сжатым», вдруг вспомнила Дора. Да, папа, тебе повезло, что ты не дожил!

Она сунулась в ванну — горячей воды конечно не было. Сил греть — тоже. Злобно шипя и поминая гоблинов в больших количествах, вымылась холодной. С другой стороны, водопровод еще работает — и на том спасибо! Если и он накроется, будет массовый исход, подумать страшно! Но не колодцы же рыть, в самом деле! И газ! Как хорошо, что он идет с севера! Самые новые дома, с электроплитами, опустели первыми. Дора вяло запихнула в себя купленную по дороге плюшку, запила из чайника холодной водой и, поднявшись в спальню, рухнула в постель.

Посреди ночи она проснулась от грохота. Кто-то очумело лупил во входную дверь, похоже — ногами.

— Десять тысяч гоблинов! — Дора напялила необъятный махровый халат и спустилась вниз. — Кто там? — она щелкнула кнопкой наружного фонарика и заглянула в «глазок». Над крыльцом загорелась тусклая лампочка — блин, опять батарейка садится. Не напасешься! На нижней ступеньке лежало нечто, завернутое в тряпку, длинное, на всю ступеньку. Тело? У двери кто-то стоял, бесформенный, закутанный, в плаще с поднятым капюшоном. Через щель у притолоки тянуло чем-то цветочным — похоже, лилиями. Фу, как разит! Что ж так духами-то обливаться?

— Райя! Мой муж ранен, он умирает! Нужен хирург, срочно, прошу Вас! — дрожащий женский голос.

— Так обратитесь в больницу, я-то здесь причем? — Дора не обозлилась — она пришла в ярость. Поспала, блин! Отдохнула!

— Райя! Умоляю Вас! Мне дали этот адрес, сказали — здесь хирург! Я… Мы… Нам нельзя в больницу! Мы не можем! Пожалуйста, позовите райна Гривского! Скажите — мы от Эдиля — он поймет!

— Он ничего не поймет — отец уже три года, как умер! — заорала Дора. — Так и передайте своему… Эдилю.

— О-ох! — фигура в капюшоне вдруг согнулась, как от удара в живот, и осела на крыльцо бессильной кочкой. «Совсем, как я в коридоре», мелькнуло у Доры.

— Да, блин, драный гоблин! — она распахнула дверь и заругалась — Что за ерунда! Почему это вы не можете в больницу? Сервис не устраивает? Да, переполнено, но, если что серьезное — и примут, и положат! И лечить будут, даже если денег нет! Никто вам не…

Из кочки выпросталась тонкая рука. Женщина молча откинула капюшон с опущенной головы. К слабому свету фонаря прибавилось радужное сияние, исходящее от светлых волос, смотанных в небрежный узел на затылке. И эти острые кончики ушей, торчащие из волос — ни с чем не спутаешь. Дора споткнулась на середине фразы, сказала горлом что-то вроде «у-ук» и вцепилась в косяк. У нее на крыльце сидел… сидела эльфа. Враг человечества номер один. Враг медленно и обреченно покивал опущенной головой на повисшее молчание.

— Вот именно, — тихо сказала эльфа. — Нельзя нам, понимаешь? Эдиль сказал — Федор поможет, но, раз его больше нет… — голос ее упал до шепота. — Значит, все… Больше не к кому… Не понимаешь? — подняла она голову. Дора молча потрясла головой. Слов у нее не было. Ай, да папа! Эдиль, значит? Вот оно как! Вот оно что! Это ж надо! И — никому, ничего, никогда, даже умирая от инфаркта! Ну, папа! То-то ты в больницу не хотел, все просил «Уйдите, уйдите!» Мы тебя убили, папочка? — Он ранен, — указала эльфа на сверток.

— Ранен серебром. Серебро… Оно… прекращает действие заклинания. Заклинания его жизни, понимаешь? Если его не прооперировать, не удалить следы серебра из раны, к утру… — она бессильно пожала плечами. На узком, тонкой лепки лице с высокими скулами маской застыло тоскливое спокойствие отчаяния.

— Отху… — голос захрипел, сорвался, Дора откашлялась. — Откуда вы знаете моего отца? — почему она не может просто захлопнуть дверь, и пошли бы они все?! Она не папа!

— Не мы. Эдильэльф, его отец, — эльфа опять опустила голову и, похоже, вообще больше не собиралась двигаться.

— А сами-то что, не можете? Вы же маги! — Дора очень хотела спать. — Намагичь да вылечи!

— Нет, — покачалось сияние над плащом. — мы можем только… Нет. Для него моя магия смертельна. Ты извини, что разбудили, и не беспокойся — мы скоро уйдем. Я только посижу немножко, передохну — и уйдем.

— Куда? — нахмурилась Дора и тут же мысленно дала себе подзатыльник. Сказали тебе — уйдут — молчи и радуйся, так нет…